Участие моего отца в Великой Отечественной войне

Мой отец Сергей Васильевич Савельев (1926-2014) был участником блокады Ленинграда. Его родители жили в Тверской области и всегда хотели учить сына в большом городе. В 1940 году Сергей поступил в Ленинградское ремесленное училище №20. Так в 14 лет началась его взрослая жизнь. События этих лет по рассказам отца восстановила моя мама. Предлагаю ее записки. Поскольку эти записи делались еще при жизни отца, рассказ изложен с использованием глаголов в настоящем времени.

***

Сергей хорошо помнит, как это было. Сначала по-прежнему жили в общежитии, учились в училище. С каждым днем мальчишек кормили все хуже и меньше, занимались много, и с занятиями торопили. Их группу токарей выпустили досрочно, и получилось так, что к 20 октября 1941 года он окончил учебу в ремесленном училище и получил специальность токаря 4-го разряда. Так в 15 лет началась его взрослая рабочая жизнь. Точнее, рабочая жизнь началась еще раньше, за три месяца до окончания. Ребята учились, а в качестве практики точили мины на ПИВОВАРЕННОМ ЗАВОДЕ ИМЕНИ СТЕПАНА РАЗИНА. Завод спешно был переоборудован и вместо пива выпускал сначала мины, а потом и мины, и снаряды, и пулеметные ленты для защитников города.

Кроме работы и учебы, мальчишки еще по очереди дежурили на крыше и вечерами, и ночами. Город постоянно бомбили. Фугасные, зажигательные, осколочные бомбы падали на крыши домов, и их надо было успеть схватить длинными щипцами и швырнуть в ящик с песком или в бочку с водой, пока бомба не взорвалась. Занятие тяжелое и страшное, требующее внимания, быстроты и сноровки, но ребята научились и этому. Опять же, кому как повезет: могла бомба взорваться в руках, могло взрывной волной сбросить с крыши, были разные случаи.

Потом начались артиллерийские обстрелы, и снарядами разрушались дома, гибли люди. Не избежало этой страшной участи и общежитие, где уже ложились спать мальчики. Сергей к этому времени уже не учился в ремесленном. Их, небольшую группу юных токарей, оставили работать на том же Пивоваренном заводе, где они проходили практику, точили мины и снаряды. Училище их уже не кормило, но в общежитии они еще жили, хотя их собирались выселять оттуда. Снаряд поторопил с выселением. Он, пробив стену 3-го этажа, влетел в комнату, подхватил одну кровать с мальчиком, пронес через всю комнату и вылетел прочь, пробив противоположную стену и выбросив кровать на улицу. Взорвался он уже на улице у соседнего дома. Мальчишки испуганно смотрели на развороченные стены. Удивлялись, почему снаряд не взорвался, и как они это остались живы. Потом кинулись искать закрытое помещение, так как шел уже ноябрь, и было холодно.

Утром перед работой Сергей обнаружил, что ботинок у него нет. То ли их вышибло взрывной волной от снаряда, то ли кто стащил в суматохе, только на работу идти было не в чем. А идти-то надо. Он искал-искал, что бы ему надеть на ноги, но ничего нет. Потом нашел чьи-то резиновые галоши и пошел в них на завод. В проходной вахтер не пустил его: нельзя в цех в галошах: кругом лежит и летает металлическая стружка, сразу испортишь ноги. Сергей просил-просил, а его все равно не пускают. Он заплакал и отошел в сторону, не зная, где ему взять ботинки. Он уже не числился учеником, и никто ему не выдаст новых ботинок, и денег у него нет, чтобы купить другие. Он стоял и плакал, так как не знал, что ему делать и к кому обратиться за помощью. А потом вахтер ему говорит: «Ты, мальчик, не плачь, а иди и ищи ботинки там, где дома разрушены, что-нибудь обязательно найдешь». Сергей пошел искать и, действительно, не скоро, но нашел для себя обувь. И на следующий день стоял у своего станка хоть в больших, но крепких ботинках.

Тех ребят, что работали на Пивоваренном заводе, поселили в общежитие на территории завода рядом с цехом. Ходить им больше никуда не надо было, только в цех на работу и назад спать. Да они уже так ослабли, что и не могли ходить далеко. Питались в заводской столовой, хотя с каждым днем кормили все меньше и хуже. Деньги отдавали в столовую за питание.

Позднее мальчишки случайно обнаружили под полом зерно. Когда-то, наверное, в этой комнате был склад зерна, и оно засыпалось под пол. Ребята нашли щель и лазили через нее под пол, ползали там на животах в темноте, собирая зернышки и ели их. Сергей помнит, что, набрав немного зерна, он понес его голодающим родственникам Смирновым, и они были очень рады, просили принести еще хоть горсточку, говорили, что будут ждать его. Они его ждали, и он еще несколько раз приносил им немного зерна, но потом перестал ходить, связь с родственниками прервалась, и он ничего о них не знает.

Положение в Ленинграде становилось все хуже и хуже. Голод взял людей в свои жестокие тиски, но город еще защищался. Мальчики, едва стоя на ногах, работали по 12 часов в день, вытачивая мины и снаряды. Только работали и спали, уже никуда не ходили, вообще, еле двигались. Потом детей начали вывозить из Ленинграда по Ладожскому озеру на Большую землю.

И вот однажды весной, в марте 1942 года, по этой «дороге жизни», по последнему льду, поехали машины, на одной из которых сидели ослабевшие ребята с Пивоваренного завода и среди них Сергей Савельев. Их было только пять человек. Сергей помнит, как их обстреливали немцы, как вступили в бой наши зенитки, защищая их, как ушла под лед передняя машина, чуть свернув с дороги, а их машина проскочила мимо открывшейся страшной полыньи. Помнит, как на Берегу Большой земли их, голодных, спешно погрузили в товарные вагоны, закрыли двери, и состав тронулся. Они все лежали на полу рядами и не двигались. Сколько ехал поезд, трое или пятеро суток, он не знает; их не кормили и не проверяли (за что потом сняли с работы начальника поезда), и люди в вагонах умирали. Двое ребят из них, из пяти, тоже умерли, а они так и лежали вперемешку, живые и мертвые, и не двигались. Сергей знал, что в их группе при поступлении было 25 мальчиков, а живыми остались они, трое.

Сергея призвали в Армию 22 ОКТЯБРЯ 1943 года, и он служил по ЯНВАРЬ 1951 года во флоте. Таким образом, его военная служба продолжалась 7 лет и 4 месяца.

Сергей служил на ЧЕРНОМОРСКОМ И ТИХООКЕАСКОМ ФЛОТАХ, принимая участие в военных действиях и тралении минных полей.

Военная морская служба началась с юга, с ГРУЗИИ, с города КУТАИСИ. Его направили учиться в школу связи на радиста. Он там учился, а война продолжалась. Немцы захватывали города и селения, наши воины их освобождали ценой своей жизни. Так был освобожден город Николаев, морской порт. В НИКОЛАЕВ и перевели школу связи из города Кутаиси. В этом разрушенном полувоенном городе закончил Сергей школу связи, впервые оказавшись на борту судна, где проходил практику радиста. Отсюда его направили на фронт.

….

Весь 1944 год Сергей служил радистом на Черном море. Примерно с середины 1944 года по 1945 год служил на радиовахте в Севастополе на мысе Херсонес. Радиовахта обеспечивала форватер проходящим судам. Были свои трудности, сложности и опасности. Дежурить приходилось и днем, и ночью. Это период службы Сергей вспоминал чаще, хотя подробно ничего не рассказывал.

В 1945 году Сергей был переведен в тихоокеанский флот и из Севастополя переправлен на дальный восток. Началась его служба на тральщике «Смелый». Фотографии того времени сохранились до наших дней, даже тральщика и ребят из его команды. Великая Отечественная война шла уже к концу. Боевых действий в начале года на Востоке не было. Наши суда, в том числе и тот, где служил Сергей, ходили в Америку. Вели оттуда большие и малые суда, фрегаты, тральщики с людьми, продуктами, техникой, вооружением. Шли своим ходом, большой группой. Наши тральщики были охраной от нападения немцев, любого нападения: морского ли, воздушного, минного ли, а мин плавало много, их надо было обнаружить и обезвредить. Опасностей хватало, были и воздушные нападения, и не только немцев.

Начало войны с Японией застало их, когда шли очередной раз из Америки в Петропавловск. Караван судов атаковали японские подводные лодки. Разгорелся бой. К счастью, все ведомые суда удалось тогда сохранить, никого не потопили, а японские подводные лодки ускользнули. Это было 9 августа 1945 года, Сергей хорошо запомнил это число. Когда пришли в Петропавловск, то узнали, что Япония объявила нам в этот день войну. Число это было такое знаменитое. Считалось, что в этот день закончилась одна великая война, 9 мая 1945 года, (хотя в разных местах еще шли бои), но люди уже отпраздновали победу над фашизмом. Однако, многие еще и демобилизоваться не успели, а уже началась новая война с новым врагом.

Команда тральщика «Смелый» получила военное задание и отправилась выполнять его к японским берегам. Шли на Курильские острова, и на борту находился лихой десант военных моряков, и, в случае необходимости, приказано было примкнуть к ним. Поход этот закончился удачно. Да и сама война с Японией шла недолго, и 2 сентября 1945 года Япония капитулировала. Слава Богу, все остались живые, и можно было возвращаться назад.

Однако, тральщик – он и есть тральщик, и началось траление, т. е. ходили в море, собирали плавающие мины, приводили их в порт, там уничтожали. Такая служба была до декабря 1945 года. Потом тральщик отозвали в порт Владивосток и поставили на ремонт. Во время ремонта моряков не демобилизовали, домой не отпустили, а служба их продолжалась, хотя в город разрешали ходить. Там, во Владивостоке, во время ремонта Сергей поступил в 8-ой класс вечерней школы. Ему и его товарищам разрешили посещать занятия в школе, и в конце концов он все же закончил 8 класс. У него даже есть фотография моряков – учеников этого класса (девочек в этом классе нет, одни лихие моряки). Это был уже 1946 год.

Ученики 8 класса. Владивосток 1946 г.

В то время после войны в 40-50-е годы служба в Армии продолжалась 5 лет, а на флоте – 7 лет. Позднее этот срок сократили до 3-х лет на суше и до 4-х лет на флоте. Но Сергею не повезло в этом смысле, ему пришлось служить еще весь срок. Поэтому после войны его не демобилизовали.

С 1947 года до января 1951 года он продолжал служить в Тихоокеанском флоте. Для дальнейшего прохождения службы он был направлен во 2-ую гидрографическую экспидицию.

Цель ее заключалась в подготовке материалов для составления новых карт вдоль побережья Анадырского залива. Еще их гидрографическое судно занималось замером глубины дна Анадырского залива до Бухты провидения. Служба есть служба, а она легкой не бывает, на Севере тем более, трудностей хватало. Лето 1949 года они провели на ЧУКОТКЕ. В какой-то период времени их судно было затерто льдами. Моряки и картографы жили какое-то время (месяц или два) в чумах в БУХТЕ РУДЕР в Анадырском заливе, где страшно мерзли, и где Сергей на всю жизнь получил себе радикулит. От этого периода его службы в нашей семье хранится настоящий моржовый клык (или бивень) с рисунком чума, выполненным его товарищем. У Сергея были оба бивня, но один он подарил своему дяде, а один оставил себе, как память о службе.

Демобилизовался он в звании «Старшина 2-й статьи» в январе 1951 года, прослужив 7 лет 4 месяца.

Такая счастливая у него была военная судьба: не убило снарядом, не умер с голоду в блокаду, не ушел под лед на Ладожском озере, не утонул в шторм, не погиб в бою с немцами и японцами, не подорвался на мине во время их траления, не замерз среди льдов в Арктике, даже не был ранен. Так хранил его Бог.