В кинолектории Казанского кафедрального собора 1 апреля состоялась встреча с профессором СПбДА доктором богословия протоиереем Георгием Митрофановым. Темой встречи стал образ ГУЛАГа в отечественном кинематографе на примере телесериала Глеба Памфилова "В круге первом", вышедшего на экраны в 2006 году.

"Мы сейчас перенесемся на вершину той иерархии, пирамиды, которая была воздвигнута на костях и крови миллионов людей в нашей стране после войны, - начал отец Георгий. - На вершине этой пирамиды находился человек, которого до сих пор многие, в том числе и православные, рассматривают как одного из величайших созидателей России. А потом опять будем спускаться к жизни простых обывателей, в характерах и поступках которых традиционные черты русских людей переродились в советские. Поскольку советский человек - это пародия на русского человека, это, по сути, деградирующий русский человек".

Анализируя личность Иосифа Сталина, изображенного в фильме, и его отношение к Русской Православной Церкви, отец Георгий отметил, что он допустил существование Московской Патриархии в советское время потому, что митрополит Сергий (Страгородский) убедил его в том, что ему доверять безусловно можно. "И это была не победа митрополита Сергия над Сталиным, а его окончательная капитуляция, - сказал протоиерей Георгий Митрофанов. - Сталин никогда не прекращал репрессии против Церкви, продолжалось закрытие храмов и аресты духовенства, они резко уменьшились после 1943 года и возобновились с конца 48-го. А у нас сейчас процветают апокрифы о тайном покаявшемся перед Церковью христианине Сталине".

"Церковь была для него атавизмом, который можно в некоторых случаях использовать, - продолжил отец Георгий. - В самом Сталине и его соратниках не было никакой подлинной христианской духовности. Эти души давно оказались во власти зла, которому они служили, но служили безрадостно. Жизнь этих людей на самом деле страшна, поскольку с точки зрения вечности те, кого они погубили, более счастливы, чем те, кто годами творил зло и умирал с нечистой совестью".

Реалии советской жизни, отметил лектор, были таковы, что люди не жили, а выживали, причем все: от лагерного барака до министерского кабинета. Люди не просто должны были внешне поступать правильно, "как положено", но и быть довольными всем происходящим, думать и чувствовать так, как говорят сверху. Любой недовольный автоматически становился врагом. Структура советской власти была выстроена по принципу отношений хозяина с рабом.

Среди обитателей "шарашки", показанной в фильме, как раз были люди, представляющие иной тип русского человека - исполненного достоинства и по-человечески дерзновенного. Отвратительность советской системы заключалась в том, что таких людей выявляли, уничтожали или
изолировали, чтобы они не могли быть примером для других. Происходил "противоестественный отбор", при котором достоинство и честь были непозволительной роскошью, особенно для человека, который хотел сделать карьеру. Таким образом нация обедняла саму себя.

"Нам очень трудно подняться над самими собой, потому что за нами опыт поколений наших отцов и дедов, которых ломали на разных уровнях, - сказал отец Георгий. - В связи с этим возникает вопрос: почему так быстро комсомольцы стали богомольцами? Сначала думаешь, что это чудо, а потом возникает мысль, что это всего лишь атавизм: те, кто об этом не думал годами, начинают с легкостью креститься, совершать паломничества и посещать храмы. А если ситуация изменится, они опять могут возвратиться в прежнее состояние. Возникает ощущение искусственности обращения к Церкви многих людей. Важно каждому разобраться в себе и понять, для чего он пришел в Церковь - по существу или просто так сложились обстоятельства. У многих истово православных людей вообще нет религиозной жизни, они не испытывают такой потребности. У них есть магизм, обрядоверие, психологическое ощущение ущербности и желание обновиться, но духовной жажды, того, что ведет ко Христу, когда человек чувствует свою греховность и несовершенство и хочет стать лучше, нет".

Лектор отметил, что не все обитатели "шарашки" были героями. По его мнению, Солженицын проводит искусительную мысль, что у человека в условиях ГУЛАГа был выбор - остаться человеком или перестать быть им; на самом деле такой выбор был только до определенного момента, поскольку каждый мог быть подведен к той черте, за которой он уже не мог оставаться человеком, и к этому надо было быть готовым. Для любого человека можно найти такие методы воздействия, что он перестанет быть человеком. Выдерживали те, кто не доходил до самых последних стадий, потому что даже очень хорошего и доброго человека можно лишить человечности в лагерных условиях.

"У каждого человека есть своя мера сил, - продолжил отец Георгий. - В советском государстве было создано такое общество, в котором, чтобы остаться порядочным человеком, надо было совершить подвиг. Например, поздороваться с соседкой, у которой ночью арестовали мужа, и погладить по голове ее ребенка, не боясь, что остальные соседи осудят тебя за сочувствие к врагам народа и не донесут на тебя властям. И выяснилось, что героев в таком обществе мало, а мерзавцев - подавляющее большинство. Потому что нельзя мучить людей, искушать и испытывать их, ведь люди немощны по своей сути. И нужно стараться максимально оберегать людей от того, чтобы они оказывались перед таким экстремальным выбором. Не надо их зря искушать, все равно искушения в жизни будут. Отвратительно то общество, в котором нужно постоянно совершать подвиги, и нормально то, в котором можно просто жить".

Достоинством картины, по мнению отца Георгия, является историко-психологическая убедительность персонажей. В частности, очень достоверно показаны чекисты, свободно осуществляющие бандитскую деятельность в должностях государственных чиновников. В фильме констатируется честное народное восприятие жизни как перманентного выживания, на которое уже не хватает сил.
В финале фильма героев фильма отправляют из "шарашки" в настоящие концлагеря, и их прежняя жизнь воспринимается ими как первый круг ада, но еще не ад. "Такой мир был создан в нашей стране нами самими. Вот почему у многих соотечественников сейчас возникает психологическая реакция - говорить, что этого не было, что, когда сажали кого-то, то это было заслуженно и не так широко распространено. Это попытка избавить себя от труда покаяния. Любой христианин считает естественным для себя каяться в собственных грехах, но когда речь заходит о покаянии народа, то тут возникают разные вопросы. Звучат лозунги о том, что мы должны гордиться своим народом и нашей страной, несмотря ни на что. Но с какой стати? Народ складывается из конкретных людей, одни из которых могут быть достойны уважения, а другие нет. Сострадания, безусловно, достоин каждый, а уважения - отнюдь нет. Не каждым можно гордиться, кого-то нужно стыдиться. Но эта парадигма не работает в масштабах общества и так и не стала для нас сама собой разумеющейся. Нам до сих пор не стыдно за то, что было, а значит то, что было, периодически проявляет себя в нашей жизни в разных формах - конечно, не столь жестоких. Нет иного пути дать нашему народу почувствовать, что он еще что-то может, кроме как проявить к нему сострадание. Сострадание - это указание на его грехи, которые остаются нераскаянными, недопущение гордыни, самовозвеличивания и пафоса в отношении своего отечества", - заключил протоиерей Георгий Митрофанов.

ИА "Вода живая",
01.04.16