Журнал «Православная беседа» в продолжение полемики вокруг приходской практики совместного прочтения и размышления над текстами из Священного Писания в свете событий повседневной жизни (см. «Православная беседа» № 5/2012, № 2/2013) предлагает вниманию читателей интервью с председателем Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества, настоятелем московского храма святителя Николая на Трех Горах протоиереем Всеволодом Чаплиным («Православная беседа» № 3, 2013).

— Отец Всеволод, сегодня в принципе приветствуются всевозможные инициативы, так или иначе споспешествующие возрождению приходской жизни. Так называемые евангельские кружки, отношение к которым в церковной среде, как видно, неоднозначное, помимо своего прямого назначения — изучения Слова Божия — стали своеобразной площадкой для общения прихожан друг с другом и, конечно же, с пастырем. В вашем храме подобная практика существует уже не первый год. Чем же все-таки мотивировано ее введение?

— То, что с некоторых пор практикуется у нас на приходе, было названо серией вечеров «Вера и жизнь». Эти вечера проходят в форме непринужденных бесед, а их содержательным ядром становится какой-то текст из Священного Писания. В то же время в ходе разговора затрагиваются самые разные темы, что, собственно, совершенно естественно сообразуется с той задачей, какую я изначально перед собой ставил, — попыткой приложить Евангелие к жизни. То есть мы не просто подробно разбираем конкретный текст Писания, но и говорим о жизни общества в масштабах семьи, страны, мира. Говорим о том, как соотнести евангельское слово с наиболее обсуждаемыми в данный момент темами: от новых законов до явлений культуры, от военных слухов до знаковых событий светской хроники.

Этот формат по большому счету придумал не я — я просто позаимствовал ту форму бесед, которая некогда существовала у отца Димитрия Дудко и зарекомендовала себя с лучшей стороны многолетней практикой.

Дважды в неделю отец Димитрий собирал своих духовных чад и какое-то количество случайно приходивших людей. Эти встречи были в меньшей степени привязаны к евангельскому тексту, но больше к актуальным для того времени темам: от полемики с восточными религиями, которые в 1980-е годы были в моде, до обсуждения произведений классических русских писателей.

Беседы были очень живыми, теплыми, темы поднимались очень разные. Но главное то, что всегда это собрание заканчивалось совместной молитвой. Обычно пелось несколько церковных песнопений, произносилась сугубая ектения, за которой поминались и участники бесед, и их родственники.

Собственно, то же самое происходит сегодня на нашем приходе. Заканчивая беседу, мы поем «Достойно есть», «Тебе Бога хвалим», «Под Твою милость»; после первого песнопения я произношу ектению, во время которой поминаются все присутствующие и те, чьи имена они написали в записках. Молитва совершается недолго — минут 10, но она придает нашим собраниям совсем другой характер, чем если бы мы просто спорили и упражнялись в красноречии. А начинаем беседу мы тоже молитвой…

Подобные встречи очень органично влились в жизнь прихода. К нам приходят разные люди: и известные интеллектуалы, и живущие очень активной жизнью работники соседствующих с храмом офисов. Но это также простые женщины — наши традиционные прихожанки.

— Обычно подобного рода беседы строятся так, что каждый из их участников имеет возможность высказаться и прокомментировать рассматриваемый фрагмент из Писания в соответствии со своим жизненным опытом — как житейским, так и духовным. Как это происходит у Вас?

— Именно так. Один из участников читает евангельский текст, затем мы все вместе пытаемся понять его смысл, опираясь как на святоотеческие толкования, так и на те знания, которые имеются у присутствующих (а надо сказать, что часть из них — это люди весьма религиозно образованные). Но потом мы все-таки больше занимаемся не библеистикой как таковой, а, как я уже сказал, пытаемся приложить конкретный евангельский текст к жизненным ситуациям. В любой момент разговор может совершить неожиданный поворот в новом направлении и уйти очень далеко от первоначальной темы.

Мы можем обратиться и к богослужебному наследию, к тому, что сказал Святейший Патриарх или к тому, что прозвучало со стороны тех или иных священнослужителей, общественных деятелей. Речь может зайти о последней выставке или спектакле, о законах, затрагивающих общественную нравственность, и так далее. Мне приходится иногда прикладывать некоторые усилия, чтобы время от времени возвращать разговор в прежнее русло, то есть вновь обращаться тому евангельскому тексту, с которого мы начали. И все же я на этом жестко не настаиваю, так как, повторюсь, это не библейские курсы, а именно совместное рассуждение о том, как осуществить Евангелие в жизни.

— То есть, выражаясь современным языком, это своего рода актуализация евангельского слова. А как долго уже продолжаются занятия, и чувствуете ли Вы какую-то положительную динамику в умонастроениях своих подопечных?

— Около полутора лет. Какая-то часть людей меняется: кто-то отходит, кто-то, наоборот, приходит, как всегда бывает в таких случаях. Не всегда, правда, удается поддерживать регулярность, но стараемся собираться раз в две недели.

Что касается перемены умонастроений, считаю, что не мне это оценивать, да я и не задаюсь целью добиться каких-то показателей.

— И все же, отец Всеволод, Вы не разделяете опасений, что подобная практика вольного прочтения Слова Божия может нанести серьезный ущерб душам людей, мало укорененных в церковной жизни? Допустимо ли предоставлять площадку для выступлений и самовыражения людям, недавно пришедшим в Церковь и уже только в силу этого обстоятельства не имеющим права голоса в Ней?

— Дело в том, что в случае нашего прихода речь идет о людях, которые не первый и не второй год участвуют в церковной жизни, а многие из них являются преподавателями в православных учебных заведениях и просто высокообразованными людьми, которые уже 15-20 лет участвуют (в том числе интеллектуально) в церковной жизни и деятельности. Поэтому совсем уж новоначальные в нашем кругу если и найдутся, то это будет два-три человека.

Надо также сказать, что в истории Церкви образованные миряне говорили всегда — если и не с амвона, то в ходе дружеского христианского общения, то есть в той форме, о которой в данном случае идет речь.

Главной же проблемой, на мой взгляд, является разный уровень образовательной подготовки людей. Но священнику как раз и нужно добиваться того, чтобы, несмотря на эту разницу, люди не чувствовали себя разделенными по интеллектуальному, образовательному или какому-то иному признаку, но чувствовали себя общиной. Это, конечно, не отменяет необходимости серьезного, внимательного отношения к некоторым суждениям и возможности их мягкой корректировки. Но в этом тоже нет ничего плохого. Пусть лучше люди говорят и при этом взаимно обучаются, в том числе с участием священника, чем просто бездумно молчат. Ведь сегодня, может быть, как никогда, христианин должен нести определенное миссионерское служение везде: в семье, на месте работы, в своем кругу общения. Этого как раз очень многие люди ждут! И мы просто обязаны им помочь.

Впрочем, определенные основания для опасений, конечно же, есть. Если ввести очень жесткие рамки, можно превратить живое размышление над Священным Писанием в сухую зубрежку, что будет похоже на древние протестантские Bibel Stunden (библейские часы). Такого рода общение может также привести к культу личности священника или катехизатора, что на самом деле очень опасно. А еще ситуация может прийти к тому, что мыслящий человек (или группа людей) вдруг захватит влияние в среде участвующих в беседе, начнет отвлекать внимание на свой «авторитет», и это может увести людей от здраво- и правомыслия.

Поэтому, конечно, за подобными группами должны наблюдать и пастыри, а иногда и Церковь в целом...

— С одной стороны, совершенно очевиден положительный посыл организаторов подобных встреч — сделать звучание евангельского благовестия более доступным, более живым для нашего современника, но оправдана ли подобная профанация Слова Божия? Нужен ли нам этот компромисс с миром?

— Но ведь еще со времен первенствующей Церкви люди собирались и совместно обсуждали Священное Писание. Далеко не всегда это было учебным мероприятием, а скорее беседой равных. Беседа равных — именно так я расцениваю то, что происходит у нас на приходе.

— Выдающийся философ и психолог прошлого века Виктор Франкл говорил, что современному человеку нужно не 10, а 10 тысяч заповедей. Действительно, наши современники, несмотря на удивительную способность потреблять колоссальные объемы информации, зачастую оказываются совершенно беспомощны и дезориентированы в нравственном отношении. Далеко не для всех все очевидно и в церковной среде. При этом у всех возрастает потребность в «самовыражении». Не может ли стать вольное прочтение Писания (пусть даже в таком камерном звучании) своего рода игрой на человеческих страстях, угождением им?

— Вы знаете, с чем-чем, но с этим я лично не сталкивался, потому что, как уже говорил, практически все люди, участвующие в наших беседах, привержены традиционной нравственности, которым никак не отойти от православного веро- и нравоучения.

Мой круг общения — и в силу должности, и в силу личного опыта — достаточно большой. Порой действительно приходится встречаться с самыми разными людьми, в том числе с атеистами и проповедниками нравственного релятивизма, но на такие беседы они не ходят и вряд ли придут. Формы общения с ними в принципе другие. А среди людей, которые регулярно ходят в храм и участвуют в приходской жизни, я не встречал таких, которых внутренняя греховность заставила бы интерпретировать Священное Писание в угоду своим страстям.

— Очень часто апелляция к тексту Писания у представителей различных христианских деноминаций становится их козырем в полемике с православными. В то же время мы видим, как плоско и рационалистично их «знание» Писания вне Предания. Можно ли утверждать, что человек, принадлежащий к истинной Церкви, застрахован от всякого рода инсинуаций человеческого ума?

— Знать Священное Писание, бесспорно, необходимо. Не случайно нам сказано: «Исследуйте Писания, ибо чрез них вы думаете иметь жизнь вечную» (Ин. 5:39). Но, конечно, для православного человека совершенно очевидно, что толковать Слово Божие нельзя вне Церкви и ее соборного мышления. Мы с вами прекрасно знаем, что большое количество людей, чуть ли не наизусть цитирующих «букву» Библии, при этом могут быть атеистами или еретиками. Опять же, не случайно сказано: «Буква убивает, а Дух животворит» (2 Кор. 3:6). А Дух Святой живет только в истинной Церкви.

— Значит, стены Церкви нас спасают от заблуждений?

— Истинной Церкви!

— Важное замечание! Отец Всеволод, и в завершение нашей беседы хотелось бы спросить: лично Вы как часто находите для себя ответы на злободневные вопрос, обращаясь к тексту Писания? Или, все же, это погружение на особую глубину, не выходящую на самую поверхность жизни?

— Постоянно! И как мне кажется, это должно быть абсолютно естественно для каждого христианина. Читаешь ли текст какого-то выступления, где цитируется Писание, например, проповедь Святейшего Патриарха, и невольно задумываешься: а что этот текст значит для нас сегодня? На самом деле ключ к пониманию практически всех процессов, которые происходят в обществе, даже самых, на первый взгляд, неожиданных и беспрецедентных — в Слове Божием.

Господь наставляет и обличает, грозно предостерегает от греха и милостиво говорит о Своей любви, предлагая человеку возможность духовного обновления. Нам нужно почаще читать Священное Писание. Причем не только оживляя в памяти всем известные отрывки, ласкающие слух вечно жалеющих себя полуверующих людей, с «богом в душе», но и не бояться открывать для себя тексты, говорящие о грехе и воздаянии, о Суде и милости, о том, что Слово Божие — острие меча обоюдоострого. Это острие ясно указывает человеку, где правда, а где ложь, где грех, а где добродетель.

Выбери добродетель и правду, иначе ты погубишь себя и здесь и в вечности — вот главное в евангельском послании человечеству, даже если кому-то очень не х очется это слышать. А грехи и добродетели в течение веков не изменились, как и не изменился смысл того, что Господь говорит нам через Свое Слово.

Беседовала Елизавета Калмыкова