Слово в день перенесения честных мощей святителя Иоанна Златоуста
(27 января/9 февраля)

Возвеселися таинственно честная Церковь

возвращением честных твоих мощей,

и, сия сокрывши, яко злато многоценное,

поющим тя неоскудно подавает

молитвами твоими исцелений благодать…

(из кондака на перенесение мощей святителя Иоанна Златоуста).

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе отцы, братья и сестры!

Сегодня мы вспоминаем перенесение честных мощей святителя Иоанна Златоуста, архиепископа Константинопольского, одного из святых Вселенских учителей и отцов Православной Церкви.

Будущий святитель Иоанн родился в Антиохии (современная Сирия) около 347 года, в семье военачальника. Отец Иоанна скончался вскоре после его рождения, а мать, благочестивая христианка Анфуса, хотя и была еще очень молода – ей было всего двадцать лет – не пожелала выходить замуж во второй раз и, храня верность усопшему супругу, посвятила свою жизнь воспитанию сына. Конечно, усилия столь добродетельной и благочестивой матери не могли не принести плодов: Иоанн с ранних лет отличался горячей верой и любовью ко Христу, много молился, усердно изучал Священное Писание. В то же время Анфуса заботилась и о постижении сыном светских наук: Иоанн учился у лучших философов и риторов того времени. Учение это, как и общение с учеными-язычниками, нимало не повредило глубине и чистоте веры юноши, а полученные знания и навыки впоследствии весьма пригодились ему в деле проповеди.

Когда скончалась мать Иоанна, он раздал все свое имущество нищим и принял монашество. В 381 году святитель Мелетий Антиохийский рукоположил Иоанна во диакона, а в 386 году преемник святителя Мелетия, Флавиан, рукоположил диакона Иоанна в сан пресвитера и возложил на него обязанность проповедовать пастве Слово Божие. В течение следующих двенадцати лет священник Иоанн не менее двух раз в неделю (а иногда и ежедневно) произносил в храме проповеди, послушать которые каждый раз приходило все больше и больше народа. Благодаря храмовым писцам, записывавшим эти проповеди, поучения Иоанна дошли до наших дней. Каждое слово в них дышит горячей и искренней верой, а вопросы и проблемы, которые поднимает святой в своих проповедях – о христианском браке, построении семьи, воспитании детей, богатстве и бедности, об истинном благочестии и ханжеском лицемерии – не теряют актуальности и по сей день. За свое искусство проповедника Иоанн получил от антиохийских христиан прозвище «Златоуст».

Вскоре слава Иоанна как пастыря и проповедника распространилась далеко за пределы Антиохии и достигла столицы империи – Константинополя. Неудивительно, что, когда в 397 году скончался патриарх Константинопольский Нектарий, император Аркадий пожелал, чтобы столичную кафедру занял именно Златоуст.

Немалые заботы ожидали святителя в столице. Он занимался совершенствованием нравов среди священства, епископов и монашества, заботился о бедных – так, средства, предназначенные для содержания Константинопольского архиепископа, Иоанн употреблял на устроение бесплатных больниц, сам же жил в крайней бедности, довольствуясь лишь самым необходимым. Неустанно проповедуя Слово Божие столичной пастве, святитель не забывал и о жителях отдаленных областей, не просвещенных светом христианской веры: он подготовил и отправил христианских миссионеров к готам, славянам, финикийцам и персам. Святитель писал послания в Сирию, добиваясь возвращения в Православие еретиков, – и эти усилия увенчались успехом.

Слава, высокое положение и милости императора нимало не повредили ни искренности, ни горячей вере Иоанна. Святитель бесстрашно и открыто обличал распущенность столичных нравов, не боясь обращать слова обличения даже к самой императрице – Элии Евдоксии, женщине гордой, тщеславной и алчной. Конечно, подобная смелость не могла не вызвать ярости императрицы, привыкшей к всеобщему поклонению и покорности. Гнев императрицы окончательно вырвался наружу после того, как в 404 году святитель Иоанн встал на защиту вдовы и детей опального вельможи, последнее имущество которых Евдоксия пыталась отобрать. В своих обличительных словах святитель сравнил императрицу с нечестивой царицей Иезавелью, погубившей израильтянина Навуфея, чтобы забрать себе его виноградник (3Цар.21). Разгневанная императрица, пользуясь своим неограниченным влиянием на мужа, уговорила его созвать Церковный собор, составленный из епископов, некогда справедливо обличенных Златоустом за различные прегрешения и потому питавших к нему вражду. Собор этот состоялся в загородной резиденции императора, носившей название «Дуб», поэтому и сам неправедный суд остался в истории под именем «собора под Дубом». Члены собора постановили за оскорбление императрицы низложить святителя Иоанна, и даже призывали казнить его. Император, однако, заменил смертный приговор ссылкой в провинцию Вифиния.

В следующую ночь Константинополь сотрясло сильнейшее землетрясение. Перепуганная императрица, догадавшись, что это кара за неправедное осуждение Иоанна, бросилась к мужу и просила его немедленно вернуть святителя из ссылки, а затем написала письмо Златоусту, в котором умоляла простить ее. В тот же день Иоанн вернулся в Константинополь, где его встретила ликующая паства. Горожане на руках отнесли любимого пастыря в архиепископский храм.

Однако эта история не вразумила нечестивую Евдоксию. Вскоре оправившись от пережитого страха, она продолжила вести прежнюю жизнь. Тщеславие ее дошло до таких пределов, что императрица пожелала поклонения себе, как божеству. Она повелела изготовить из серебра свою собственную статую и воздвигнуть ее на высокой порфировой колонне прямо напротив храма Святой Софии. В честь открытия статуи предполагалось устроить пышные и разнузданные празднества, напоминавшие торжества язычников – и все это почти у входа в главный христианский храм империи.

Против богохульного замысла императрицы вновь открыто выступил святитель Иоанн Златоуст, беспощадно обличивший пагубное тщеславие Евдоксии. По беззаконному повелению императрицы состоялся новый собор для осуждения святителя. Этот собор вновь утвердил неправедные постановления «собора под Дубом». Святителя Иоанна почти тайком – из страха перед народом, любившим своего архипастыря – вывезли из столицы и отправили в далекую деревню Кукуз в Армении. Едва лодка, в которой сидел святитель вместе с охранявшей его стражей, покинула Константинополь, на город обрушилась страшная буря, а вслед за ней начался пожар. Огонь повредил храм Святой Софии, полностью уничтожил здание Курии и угрожал даже самому императорскому дворцу. Не только христиане, но и язычники увидели в этом кару небесную за несправедливые преследования праведного архиепископа. А спустя всего лишь три с половиной месяца после изгнания Златоуста в ужасных мучениях скончалась главная его гонительница – императрица Евдоксия, разродившись мертвым младенцем. Болезнями и смертью были наказаны и другие преследователи святого, участники неправедного собора.

Святитель Иоанн мужественно переносил тяжкие условия ссылки. В письмах к своим многочисленным духовным детям он не сетует на судьбу, но, напротив, старается утешить и укрепить своих чад и верных друзей, весьма сокрушавшихся о постигших его бедах. Это христианское мужество пугало врагов святителя. В 407 году они добились перевода Златоуста из Кукузы в еще более отдаленный город Пифиунт (современная Пицунда в Абхазии). Несмотря на то, что святитель был прикован к постели тяжкой болезнью, его под стражей отправили к новому месту ссылки. По дороге стражники глумились над немощным старцем, умножая, насколько возможно, его и без того великие лишения. Они нарочно заставляли своего пленника идти под проливным дождем или палящим солнцем, не давая ему ничего, чем он мог бы укрыться, останавливались на отдых в самых безлюдных местах, где нельзя было получить ни врачебной, ни какой-либо другой помощи. Святителю было запрещено писать письма и вообще общаться с кем-либо, кроме стражи.

Наконец, спустя три месяца пути, стража и святитель достигли города Команы. Златоуст уже почти не мог двигаться, задержаться в городе было необходимо. Однако начальник стражи и на этот раз решил поиздеваться над пленником: проехав город, стража остановилась за его пределами, в небольшом уединенном храме святого мученика Василиска, чья могила находилась тут же. Обессиленного святителя поместили в одном из уголков храма.

Ночью Златоусту явился сам мученик Василиск, обратившийся к нему с такими словами: «Не унывай, брат Иоанн, завтра будем вместе!». Мученик явился и настоятелю храма, повелев ему приготовить место для погребения Иоанна. Наутро священник стал умолять стражников задержаться в храме, но те были неумолимы. Однако они не успели еще далеко уйти от Коман, когда у святителя начался жестокий приступ лихорадки, и страже пришлось повернуть назад к храму. Здесь, причастившись Святых Таин из рук настоятеля, святой Иоанн отошел ко Господу. Последними словами его были: «Слава Богу за все! Аминь!». Это произошло 14 сентября 407 года. Здесь же, в Команах совершено погребение.

Спустя семь с половиной месяцев в Константинополе умер император Аркадий. Однако ни кончина Златоуста, ни смерть многих его преследователей не умерили ненависть еще остававшихся в живых врагов святителя. В течение почти тридцати лет они продолжали чернить память Иоанна и преследовать его сторонников.

Наконец, в 434 году на патриарший престол в Константинополе взошел один из учеников святителя Иоанна – святой Прокл, которого Златоуст некогда сам рукоположил в священный сан. Бережно храня память о своем духовном отце и наставнике, Прокл использовал любой случай, чтобы напомнить о нем Константинопольской пастве, среди которой также было немало людей, знавших и помнивших всенародно любимого архипастыря. Однажды в 437 году святитель Прокл совершал в Святой Софии Богослужение в память о Златоусте и, обращаясь к народу, произнес похвальное слово своему учителю. Вот что говорилось в этом слове:

«Никто не может восхвалить святого Иоанна по достоинству, – разве только другой бы такой же Иоанн ныне явился. Подобно переполненной водами реке, память его, слагающаяся из воспоминания его бесчисленных трудов, подвигов и наставлений, напаяет души верных. В нем сияют лучи благодати Божией, в которых одному с ясностью является солнце Божества, другому представляется очищение Православия от ересей, иному показывается гибель идолов, для иного обнаруживается лживость заблуждений, иной видит утверждение веры и исправление нравов, для иного блистают небесные венцы. О, архиерей, память которого подобна исполненному благоуханий воздуху! О, имя Иоанново, соответствующее делам! О прозвание Златоустым, явственно показывающее, каким он был в проповеди слова Божиего! О, язык, высший небес! О, учитель, распространяющий Евангельские громы! Это – Иоанн, подобный Иоанну, Предтече Господнему, проповедовавшему покаяние. Тот был проповедник, этот – Богогласная труба. Тот был непоколебим, этот непобедим. Тот – девственник, этот – защитник чистоты. Тот крестил в пустыне, этот в городе расстилал мысленные сети. Тот обличал прелюбодея, этот грозно обличал хищников. Тот был брошен в темницу, этот заточен в изгнании. Тот был усечен мечом, этот желал принять такую же смерть за истину. Много у него было подвигов на земле; много венцов уготовано ему на небе. Иоанн ныне взывает вместе со святым апостолом Павлом: я – Христово благоухание (2Кор.2,15), ибо я все места очистил от заблуждений, как бы от зловония: в Ефесе я устранил обманы Мида, во Фригии матерь ложных богов я сделал бесчадною, в Кесарии я разорил народные блудилища, в Сирии я упразднил богопротивные сонмища, в Персии я посеял семя благочестия. Повсюду я насадил корни православной веры; весь мир посредством своего учения я просветил познанием Бога. Составляя книги, я всюду распространил сети спасения. С Иоанном Богословом я богословствовал о Слове Отчем. Вместе с рыбарями я бросил в мир мрежи Православия. – О, Иоанн! Жизнь твоя по истине была исполнена скорби, но смерть твоя почетна, гроб твой славен, награда твоя велика!».

Столь горячие и искренние слова не могли не найти отклика в народе. Едва дождавшись окончания слова, присутствовавшие в храме возопили: «Мы требуем, чтобы нам возвратили архиепископа Иоанна! Мы хотим тела нашего отца!».

Сразу после окончания Богослужения святитель Прокл отправился к императору, сыну Аркадия Феодосию II, и сообщил ему о требовании народа Константинопольского, говоря:

«Возврати, царь, евангельски родившего тебя святым Крещением и святительскими руками внесшего тебя в Церковь, как некогда старец Симеон Господа. Церковь взывает к тебе: “Красота моя поблекла, уста закрылись, великолепие омрачилось. Дикий вепрь растерзал пастырей Златоустовых овец, и кровожадные звери уничтожили плоды уст моих. Зависть осквернила святыню служителя моего; как в лесной дубраве секирами, отсекли его от меня и заключили его в гробе молчания. Друзья еретиков говорили между собою: заградим уста, говорившие многое против нас. Посрамим его речи, ибо никто уже не сможет так учить и никто уже не возразит нам. Доколе, царь, будет враг поносить меня ради Златоустого? Возврати мне того, который был подобием Жениха моего Христа. Даруй мне, своей матери, твоего духовного отца. Хотя и отстранила его от меня твоя плотская мать, но ты не следуй ее немилостивому сердцу и дурному намерению, а поревнуй святыне духа, без которой никто не увидит Господа. Прошла слава Евдоксии, а Церковь всегда пребывает. Я – твоя мать на вечные времена. Дай мне возможность повсеместно распространять радость возвращением Златоустого, и ты будешь иметь во мне ходатаицу о тебе пред Богом”. Приобрети душу Златоустого в качестве молитвенницы о тебе. Будь сыном правды, утверждаемым отеческою молитвою!».

Патриарху Проклу удалось убедить императора перенести мощи святителя Иоанна Златоуста в Константинополь, тем более что Феодосий и его старшая сестра Пульхерия, помогавшая ему в управлении империей, не разделяли убеждений своей покойной матери и с юности благоговели перед гонимым Константинопольским архиереем, которого почитали великим святым. Император немедленно дал повеление о возвращении Иоаннова тела в столицу и для этих целей отправил в Команы нескольких знатных вельмож с серебряной ракой, в которую предполагалось поместить честные мощи.

Команские христиане не хотели расставаться с мощами святителя, память которого все они благоговейно чтили, но невозможно было ослушаться императорского приказа. Люди плакали, как если бы расставались с живым Златоустом.

Однако когда императорские вельможи попытались вынуть мощи из гробницы, это оказалось невозможным: высохшее тело святителя как будто налилось свинцом и стало тяжелее камня. Как ни трудились посланники и их помощники, поднять честные останки не получалось. Наконец, стало ясно, что святой не желает переноса своих мощей в город, из которого его столь несправедливо изгнали. Об этом немедленно написали в Константинополь, самому императору. Феодосий, посоветовавшись с Патриархом Проклом и другими духовными лицами, решил испросить у изгнанного архиепископа прощение за неправедные деяния своих отца и матери, принести покаяние, которое родители так и не принесли при жизни. Император написал святителю письмо, как если бы тот еще оставался на земле, и повелел отправить это письмо в Команы. С великим смирением император писал:

«Вселенскому учителю и духовному моему отцу, святому Иоанну Златоустому, Феодосий царь: твое честное тело, честнейший отец, признав как бы бездушным, подобно телам прочих умерших, я повелел немедленно перенести к нам, но не получил желаемого по причине моего недостоинства. Ныне же к тебе, как к живому, посылаю сию мою собственноручную просьбу и с верою прошу прощения мне и людям твоим. Прости мне дерзновенно предпринятое начинание, покрыв его глубиною твоей мудрости. Ты, учивший всех покаянию, прости кающегося. Как детям, любящим отца, возврати нам отца и обрадуй пришествием твоим любящих тебя. Помимо великой нужды, усердно умоляю тебя придти к нам, а не повелеваю. Не посрами меня вторично, честнейший отец! Даруй себя желающим тебя видеть: возвратись с миром к себе, и свои примут тебя с любовью».

Письмо императора возложили на грудь усопшего святителя, а затем совершили при мощах всенощное бдение. После окончания Богослужения посланцы императора вновь попытались поднять честные мощи, и – о, чудо! – они вновь стали легкими. Мощи были положены в серебряную раку, и народу было дозволено подходить и прикладываться к ним. Тут же совершилось и одно из первых исцелений: человек, уже давно хромой на одну ногу и известный всем в Команах, полностью исцелился после того, как приложил покров с раки святого к больной ноге.

В Константинополе встречать мощи святителя вышел весь народ. Те, кому не хватило место на пристани, сели в лодки, и этих лодок в гавани Константинополя было так много, что, по словам историков, «море от устья Понта Евксинского до Пропонтиды казалось сушей».

Среди встречающих были и высшие гражданские и военные власти, а также и сам император Феодосий. Когда раку с мощами святителя внесли в храм, император снял с себя царскую порфиру и накрыл ею святые мощи, со слезами говоря:

«Прости, отче, прегрешение, причиненное тебе завистью. Не считай меня сообщником греха моей матери и не допусти, чтобы я страдал от оскомины за родительскую невоздержность. Хотя я и сын твоей гонительницы, однако я неповинен в причиненном тебе бедствии. Прости ей согрешение, чтобы и я был свободен от упрека, тяготеющего на ней. Преклоняю свой сан к ногам твоим и всю мою власть подчиняю твоему молению. Прости оскорбившую тебя безрассудным насилием, ибо она раскаялась в сделанном тебе и просит прощения, обращаясь к тебе со смирением моими устами так: ”Помяни, отче, твое учительное слово о непамятозлобии и сам забудь мою злобу. Я хочу восстать от падения, но подай мне руку, ты, говоривший: если кто пал однажды, встань и спасешься. Я не могу перенести твоего недовольства мною; даже гроб мой сотрясается, сокрушая мои кости. Боюсь я и вечной казни и того, чтобы не быть устраненною от стояния одесную на страшном суде Христовом. Многих спас ты своими поучениями; да не буду я одна лишена того же спасения. Не оставь меня, зовущей тебе в след, но отомсти за меня врагу моему – диаволу, ибо это он научил меня оскорбить тебя, как некогда научил Еву согрешить Богу. Не гневайся на меня, незлобивый; непамятозлобствовавший в жизни тленной, не памятозлобствуй и в нетленной. Если я, живя временною жизнью, причинила тебе зло, то ты, живя вечною жизнью, будь полезен душе моей. Миновала моя слава, и ничто мне не помогло; помоги же мне ты, отче, во славе своей, которую ты принял от Бога, и прежде чем я буду осуждена на страшном суде Христовом, прости меня безответную!”».

Утром рака с мощами святителя была на царской колеснице перевезена в соборный храм Святых Апостолов. Когда раку внесли внутрь храма и поместили на патриаршем престоле, весь присутствовавший народ единодушно воскликнул: «Приими престол твой, отче!». И тогда Патриарх Прокл и другие клирики и вельможи, стоявшие рядом с ракой, увидели, как святитель открыл уста и произнес: «Мир всем!».

Так была восстановлена справедливость.

Будем же, дорогие отцы, братья и сестры, подражать святителю Иоанну Златоусту в его христианском мужестве и уповании на Господа, восклицая вместе со всей Святой Православной Церковью Христовой: «Уст твоих, якоже светлость огня возсиявши, благодать вселенную просвети: не сребролюбия мирови сокровища сниска, высоту нам смиренномудрия показа; но, твоими словесы наказуя, отче Иоанне Златоусте, моли Слова Христа Бога спастися душам нашим!».

Аминь.

Митрополит Омский и Таврический Владимир