Новости Карельской митрополии

Источник информации: Карельская митрополия
5 Января 2017

5 января в канун праздника Рождества Христова во многих храмах епархии после окончания вечернего богослужения будет совершаться чин общей исповеди. Что это такое и как мы должны относиться к этому особому виду Таинства покаяния?

Первые числа января – это время особенной духовной радости. Позади время трудов завершающегося Филиппова поста, и мы уже начинаем явственно ощущать дух приближающегося Праздника. К этой светлой рождественской радости примешивается и радость малых церковных праздников начала года. Так, 2 января празднуется день памяти святого праведного Иоанна Кронштадтского, «всероссийского батюшки», одного из самых почитаемых святых Русской Православной Церкви. В Карелии с особой любовью относятся к святому Иоанну Кронштадтскому. Он часто бывал в Олонецкой губернии, много сделал для восстановления Важеозерского монастыря после страшного пожара 1885 года, его приезд в Петрозаводск в 1896 году стал памятным событием в жизни города и губернии.

Когда мы вспоминаем батюшку Иоанна, мы говорим не только о его искренней вере, великом благочестии, многочисленных чудесах, произошедших по его молитвам, но и о таком удивительном явлении как общая исповедь. Вот что мы читаем в воспоминаниях редактора и издателя журнала «Кронштадтский маяк» Н. И. Большакова, близко знавшего отца Иоанна и много сделавшего для увековечивания памяти святого: «Наконец, настало время общей исповеди. Мы все вышли из алтаря на солею и стали около отца Иоанна. Необыкновенно величественная картина развернулась перед нами. С довольно высокой солеи можно было видеть самые отдаленные уголки обширного храма. Перед нами было море голов. В храме было, – говорили, – не менее пяти тысяч человек. Как волнуется море, так волновалось и это море людей. Достаточно было небольшого толчка с той или другой стороны, как вся масса людей отклонялась в противоположную сторону, потом совершенно естественно, сама собой, для сохранения равновесия, направлялась в другую сторону. В эти минуты перед нами была уже не масса отдельных людей, а как бы один человек, единое тело, один живой организм, двигавшийся туда и сюда…

-Грешники и грешницы, подобные мне! Вы пришли в храм сей, чтобы принести Господу Иисусу Христу Спасителю нашему покаяние в грехах и потом приступить к Святым Тайнам,– так начал свое поучение отец Иоанн. – Приготовились ли к воспринятию столь великого Таинства? Знаете ли, что великий ответ несу я перед престолом Всевышнего, если вы приступите, не приготовившись? Знайте, что вы каетесь не мне, а Самому Господу, Который невидимо присутствует здесь, Тело и Кровь Которого в настоящую минуту находятся на жертвеннике…

Слово кончено. Обращаясь к народу, отец Иоанн властно и громко теперь говорит:

– Кайтесь, кайтесь, в чем согрешили!

Что произошло в эти минуты, невозможно передать. Напряжение достигло самой высшей степени и одинаково захватило всю массу. Это был уже не тихий и спокойный народ, а море бушующее. Пламя огня, охватившее внутренность здания, дает о себе знать сначала незначительными огненными языками, вырывающимися изнутри то там, то здесь, и густыми облаками дыма. Потом, пробившись наружу, оно со страшной силой поднимается вверх и почти мгновенно распространяется по всему зданию, перелетает быстро на соседние дома. В эти минуты человеку остается только безмолвно почти смотреть на совершающееся перед ним. Нечто подобное представляла собой и толпа в данный момент. Стоял страшный, невообразимый шум. Кто плакал, кто громко рыдал, кто падал на пол, кто стоял в безмолвном оцепенении. Многие вслух перед всеми исповедовали свои грехи, нисколько не стесняясь тем, что их все слышали: «Не молимся, ругаемся, сердимся, гневливы, злы»,- и тому подобное доносилось из всех частей храма.

Трогательно было смотреть в это время на отца Иоанна. Он стоял, глубоко растроганный и потрясенный всем. Уста его шептали молитву, взор был обращен к небу. Стоял он молча, скрестивши руки на груди, стоял как посредник между небесным Судией и кающимися грешниками, как земной судия совестей человеческих. По лицу его катились крупные слезы».

Из описания, оставленного нам Н.И. Большаковым и из других воспоминаний современников отца Иоанна Кронштадтского мы можем представить себе величественную и пронзительную картину охватывающего верующих искреннего и горького чувства раскаяния в своих грехах, острого чувства предательства Христа, которое мы ежедневно совершаем вольно или невольно, ведением или неведением, делом, чувством и помышлением.

И тем неожиданней звучат для нас слова еще одного подвижника благочестия, нашего земляка, настоящего исповедника веры митрополита Григория Чукова. В 1944 году владыка Григорий писал: «В последние десятилетия в церковно-богослужебную практику начала входить так называемая общая исповедь, вытесняющая, особенно в городах, исповедь частную. Между тем такой практики никогда не знала древняя Церковь.

В конце прошлого века употребление общей исповеди было разрешено митрополитом Исидором покойному протоиерею Иоанну Сергиеву (Кронштадскому) в силу особенных обстоятельств его пастырской деятельности и во внимание к его исключительной личности, но и то — не как Таинство Покаяния, а как подготовление верующих к принятию святых Таин Тела и Крови Христовых.

В настоящее время оправданием такой практики обыкновенно становится большое число говеющих (особенно в дни Великого Поста) и якобы физическая невозможность для священника исповедывать каждого в отдельности. Некоторыми из мирян такая практика даже одобряется: не занимает много времени, не задевает самолюбия и не вызывает естественного чувства смущения и стыда пред духовником из-за совершенного проступка...

О таком «одобрении» этой практики, конечно, нельзя и говорить серьезно: высказывать это — значит совершенно не понимать смысла исповеди и уклоняться от того, что является одним из существеннейших ее элементов — сердечного сокрушения кающегося и именно болезненного для самолюбия, бьющего по чувству стыда выявления пред духовником тяготящего совесть греха, как показателя искренности раскаяния и желания исправления».

Как же согласовать между собой практику великого пастыря - святого праведного Иоанна Кронштадтского - и суровые слова архипастыря митрополита Григория? Это кажущееся противоречие легко снимается, если мы еще раз внимательно вслушаемся в слова отца Иоанна Кронштадтского и митрополита Григория. Не можем мы приступать к Чаше Христовой, не исповедовав искренне всех грехов своих и прегрешений. Если время поста стало для нас временем духовного труда, если во дни Филиппова поста мы исповедали грехи свои на Таинстве Исповеди, если приступали ко Святым Христовым Тайнам, то можем мы с дерзновением идти и исповедоваться на общей исповеди. В этом случае общая исповедь есть для нас преддверие ко Причастию в самый Праздник Рождества Христова и радостный итог нашего постного труда. Если же время поста мы не постились, не исповедовались, не приступали ко Святым Тайнам, то в духовном плане лучше нам сходить на индивидуальную исповедь, тем более, что возможность для этого будет во все дни, предшествующие Рождеству Христову.

Информационный отдел Петрозаводской и Карельской епархии, 2017 год